Загадки Петербурга I. Умышленный город - Елена Игнатова

Однажды он приехал к А. В. Суворову с поручением от императора. Суворов, выслушав его, кликнул слугу и сказал: «Прошка! Ступай сюда, мерзавец! Вот посмотри на этого господина в красном кафтане с голубою лентою. Он был такой же холоп, фершел, как и ты, да он турка, так он не пьяница! Вот видишь, куда залетел! И к Суворову его посылают. А ты, скотина, вечно пьян, и толку от тебя не будет. Возьми с него пример, и ты будешь большим барином». Этот эпизод приводит Н. И. Греч в книге «Записки о моей жизни».

7 ноября 1796 года началось царствование императора Павла I. Перемены, которых боялись в Петербурге, не заставили себя ждать. Уже на второй день был обнародован указ Павла о том, как следует одеваться дворянам: запрещено носить круглые шляпы, высокие сапоги. Это только начало: в 1798 году следует запрет на фраки и жилеты (вместо фрака «позволяется носить немецкое платье с одним стоячим воротником… обшлага же иметь того цвета, как и воротники»; вместо жилета — носить «немецкий камзол»); в 1799 году волосы приказано зачесывать не вперед, а назад; запрещено мужчинам носить сюртуки с разноцветными воротниками, а дамам — женские сюртуки с кроеным воротником; был указ, «чтобы никто не имел бакенбард» и т. д. Это лишь часть запретов, касающихся одежды и правил поведения, их было куда больше.

Из боязни революционной «якобинской заразы» запрещено употребление ряда слов, среди них слова «свобода», «представитель», «отечество». В 1800 году вышел запрет привозить из-за границы книги, «на каком бы языке оные ни были». Можно представить, как встретили в столице первые указы нового императора. «В эпоху кончины Екатерины и вступления на престол Павла Петербург был, несомненно, одной из красивейших столиц в Европе… Как по внешнему великолепию, так и по внутренней роскоши и изяществу ничто не могло сравниться с Петербургом в 1796 году — таково было, по крайней мере, мнение всех знаменитых иностранцев, посещавших в то время Россию… Внезапная перемена, происшедшая с внешней стороны в этой столице в течение нескольких дней, просто невероятна. Так как полицейские мероприятия должны были исполняться со всевозможной пышностью, то метаморфоза совершилась чрезвычайно скоро, и Петербург перестал быть похожим на современную столицу, приняв скучный вид маленького немецкого города XVII столетия», — писал Н. А. Саблуков.

При встрече с императором экипажи должны были останавливаться, едущие в экипажах — выходить из них и кланяться. Это сумасбродное распоряжение причиняло горожанам немало мук. Некая дама, спешившая на бал, в легком платье и атласных башмачках, понравилась Павлу и немного побеседовала с ним. Беседа стоила ей жизни — она умерла от простуды. Книксены дам среди сугробов и слякоти, опасность попасть в Петропавловскую крепость за недозволенный наряд… Встречи с Павлом боялись как чумы.

Были закрыты почти все модные магазины, торговавшие предметами роскоши и нарядами, кроме семи — по числу смертных грехов. В городе установилось нечто вроде комендантского часа: царь вставал в шесть часов утра, в десять он ложился спать, и городская жизнь замирала. Ночами по улицам дозволено ходить лишь военным караулам, повивальным бабкам (акушеркам) и священникам, вызванным к умирающим.

Через несколько дней после воцарения Павла, когда гроб с телом Екатерины II стоял в Зимнем дворце, город увидел зрелище, достойное шекспировского Гамлета. Сын воздавал почести убитому отцу. Петр III был похоронен тридцать четыре года назад в Александро-Невском монастыре. Поздним вечером 17 ноября из Зимнего дворца к монастырю направилась процессия. По Невскому проспекту шли факельщики в трауре, сопровождавшие тридцать карет, обитых черным сукном. В каретах сидели придворные в трауре и на черных бархатных подушечках держали ордена Петра III. Описание этого зловещего зрелища напоминает детскую страшилку о «черном-черном городе»…

В монастыре гроб Петра III подняли из склепа и поставили в церкви. На следующий вечер в монастырь приехал император с семьей и свитой. При нем гроб открыли. Павел возложил императорскую корону на голову отца. К этому времени тело истлело, в гробу были череп, кости, кожаные перчатки, сапоги. Останки Петра III находились в Александро-Невском монастыре еще две недели. В церкви непрерывно шла заупокойная служба, в почетном карауле сменялись дворяне из самых знатных семей. Император несколько раз приезжал в монастырь, при нем открывали гроб, он целовал останки.

Затем Петра III торжественно перенесли в Зимний дворец. Особая роль в траурном шествии была отведена одному из его убийц — графу А. Г. Орлову. Старый человек, плача, шел по улицам столицы в начале процессии и нес на подушечке императорскую корону. Стояли декабрьские морозы. Все полки столицы выстроились шеренгой от Александро-Невского монастыря до Зимнего дворца. Войска салютовали, пушки стреляли, колокола церквей звонили. Гроб Петра III поставили рядом с гробом Екатерины, а затем их торжественно похоронили в Петропавловском соборе.

Страсть Павла к театрализации и формализму придавала жизни Петербурга фантастический оттенок. Офицерам гвардии запрещалось носить шубы: император ежедневно появляется на главных улицах города верхом в легком мундире, показывая пример спартанской выдержки. Однажды он увидел офицера, денщик которого нес за ним шубу и шпагу. Павел приказал разжаловать офицера в солдаты за пренебрежение к оружию, а денщику присвоить звание его хозяина. Забота императора о военном мундире была маниакальной: только форма конногвардейцев за четыре года его правления менялась не менее девяти раз.

Другая его страсть — муштра. Ежедневно на площади у Зимнего дворца проводится вахтпарад: под флейты и барабаны маршируют полки; идут учения на Марсовом поле. В любую погоду, в любое время года шагают солдаты в легких мундирах: месят грязь под дождем, в снегу; летом на Марсовом поле стоит пыль до небес от тысяч марширующих. Гвардейцы богатырского роста; многие из них были в походах с Румянцевым, Потемкиным, Суворовым; а между шеренгами мечется маленькая фигурка императора; он кричит, даже щиплет офицера, которым недоволен; он в упоении. При утренних военных разводах присутствуют… несколько танцовщиц балета! Однажды танцовщица императорского театра Берилева пришла утром на площадь, где стояла гвардия, на свидание с офицером. Павел заметил ее и крикнул: «Вам что здесь надо, сударыня?» Берилева и ее подруга не растерялись: «Мы пришли полюбоваться красотой этого военного зрелища, Ваше Величество». Павлу пришлась по душе такая утонченность вкуса, и он приказал ежедневно присылать на утренний развод из театра несколько танцовщиц, чтобы они могли насладиться зрелищем.

А однажды ночью Петербург проснулся от залпов орудий Петропавловской крепости. Оказалось, императору понравилась хорошенькая прачка, и он приказал доставить ее во дворец. Когда выяснилось, что она не слишком возмущена поведением своевольного государя, восхищенный Павел приказал салютовать в ее честь из орудий крепости. Но как объяснить эту пальбу горожанам? Наутро был выпущен бюллетень об очередном успехе суворовской армии в Италии. Горожане не удивились: Суворов вел победоносную кампанию, и его успех ни у кого не вызывал сомнения. Неизвестно, многие ли заметили одну странность: в спешке местечко, возле которого якобы произошло сражение, назвали не итальянское, а французское.

Можно привести десятки исторических анекдотов о времени правления Павла I из записок его современников и позднейших воспоминаний. Вероятно, не все они достоверны, но им верили, они не вызывали сомнений. Ведь то, что каждый мог видеть воочию (особенно в столице), раньше показалось бы невероятным.

С первых дней правления Павел решил напомнить подданным, что единственный закон в стране — его воля. Известны слова, сказанные им одному из иностранных послов: «В России нет важных лиц кроме того, с кем я говорю и пока я с ним говорю». Но подданные имели злостную привычку обсуждать и даже осуждать действия императора. Несчастный человек, душа которого была изуродована многолетним страхом и унижением, в таких случаях карал нещадно, не сообразуясь ни с законом, ни с разумом. Правда, случалось, что в хорошую минуту он отменял свой приговор.

В первый месяц правления Павла вышел именной указ о заключении полковника Елагина «в крепость навсегда за дерзновенные разговоры» (4 января 1797 года его, впрочем, освободят). 15 декабря приговорен к пожизненной крепости «за дерзкие разговоры» полковник Копьев… Унтер-офицера Мишкова, подозреваемого в авторстве злой карикатуры на царя… Павел приказывает в начале 1801 года, «не производя над ним никакого следствия, наказав кнутом и вырвав ноздри, сослать в Нерчинск на каторгу». Эти факты приводит в книге «Грань веков» Н. Я. Эйдельман.

На четвертый месяц правления Павел утвердил при Сенате Тайную экспедицию — и это вызвало ропот. Ведь Екатерина II в начале своего царствования упразднила Тайную канцелярию как постыдное напоминание о беззаконии и жестокости старых времен. Сразу после воцарения Александра I Тайная экспедиция была упразднена.